Олицкая Дарья Александровна
目次
А Оглавление
Введение...с- 4
Глава первая. Критика и литературоведение Германии о «Вишневом саде»...с. 22
Раздел I. Основные тенденции ранней немецкой рецепции чеховского творчества...с. 22
Раздел II. Общая картина восприятия драматургии А.П. Чехова у в Германии первой половины XX века...с. 25
Раздел III. Эволюция восприятия «Вишневого сада» в критике и литературоведении...с. 33
§ 1. Первый опыт немецкой рецепции «Вишневого сада»...с. 33
§ 2. Послевоенный этап рецепции пьесы: «новое» прочтение «Вишневого сада» в ГДР...с. 35
§ 3. Интерпретация пьесы в Западной Германии...с. 39
§ 4. «Вишневый сад» в первой немецкой монографии о драматургии Чехова...с. 43
§ 5. Современный этап рецепции пьесы...с. 47
Глава вторая. История театральной рецепции «Вишневого сада» в Германии...с. 54
Раздел I. Сценическое прочтение пьесы в 1910-50-х гг...с. 55
§ 1. «Самая мудрая из всех пьес Чехова» (Л. Фейхтвангер и его восприятие «Вишневого сада»)...с. 55
§ 2. Берлинская премьера «Вишневого сада» («Volksbuhne») и рецензии на нее...с. 59
§ 3. Мхатовская постановка пьесы Чехова в Германии...с. 61
§ 4. Судьба «Вишневого сада» в гитлеровской Германии и после раскола страны...с. 62
Раздел II. «Интерпретаторское» прочтение пьесы...с. 68
§ 1. Эволюция рецепции «Вишневого сада» в 1960-70-е годы...с. 68
§ 2. П. Брук и значение его постановки «Вишневого сада»...с. 75
§ 3. Театральные поиски в последнее десятилетие XX века...с. 77
Глава третья. Переводческая рецепция чеховской пьесы в Германии...с. 81
Раздел I. Первый немецкий перевод «Вишневого сада»...с. 81
§ 1. Сценическая концепция пьесы...с. 81
§ 2. Культурно-исторический фон в оригинале и переводе драмы...с. 90
§ 3. Реализация смыслового потенциала...с. 95
§ 4. Стиль как смыслообразующий фактор...с. 98
Раздел II. «Вишневый сад» в немецких переводах 1940-60-х годов...с. 112
§ 1. Первый послевоенный перевод пьесы...с. 112
§ 2. «Вишневый сад» в переводе Й. фон Гюнтера...с. 121
§ 3. Режиссерский подход к пьесе Чехова: перевод Р. Нельте...с. 146
Раздел III. Современные немецкие переводы чеховской пьесы...с. 158
§ 1. «Вишневый сад» в «научном» переводе П. Урбана...с. 158
§ 2, «Вишневый сад» в переводе-обработке Т. Браша...с. 176
Заключение...с. 186
Список литературы...с. 190
Приложение...с. 200
Введение
Чехов занимает сегодня особое место в русской и мировой культуре: в XX веке творчество гениального русского писателя признано явлением общечеловеческого значения, поэтому его наследие интенсивно изучается как в России, так и за рубежом, вызывая многочисленные дискуссии, находя разнообразную интерпретацию в контекстах различных эстетических, философских, литературных и театральных систем.
В последние десятилетия в условиях возросшего интереса к межкультурной коммуникации и обострившегося внимания современного литературоведения к вопросам рецептивной эстетики особую значимость приобретает исследование восприятия чеховского творчества в разных культурах. Отечественные и зарубежные ученые особенно активно размышляют над механизмом рецепции и адаптации художественного произведения в чужом культурном контексте, что позволяет более целостно осмыслить феномен Чехова в мировом масштабе, с одной стороны, и способствует более глубокому «внутринациональному» усвоению творческого наследия писателя, с другой. В данной диссертационной работе представлена картина восприятия пьесы Чехова «Вишневый сад» в немецком культурном пространстве XX века.
Сегодня невозможно представить себе репертуар немецкоязычной сцены без драматургии Чехова. Более того, в последние десятилетия XX века чеховские пьесы занимали первое место в «русском» репертуаре театров Германии. Свидетельством высочайшего авторитета русского драматурга могут являться слова выдающегося театрального режиссера Петера Штайна о том, что «пьесы Чехова должны быть для каждого театра чем-то самим собой разумеющимся, как пьесы Шекспира или античные драмы»1.
'Цит. по: Urban P. Uber Cechov. Zurich: Diogenes Verlag, 1988. S. 380.
Наиболее активное знакомство немецкой аудитории с биографией и творческим наследием Чехова происходило в 1970-1990-е годы, когда переводились и издавались его драмы, проза, письма и дневники. Огромный шаг вперед сделало и академическое литературоведение в Германии по изучению чеховского художественного наследия. Важным доказательством высокого научно-исследовательского интереса к Чехову на современном этапе стали посвященные его творчеству крупные международные конференции в Баден-вейлере в 1985 и 1994 годах. Положительный итог периоду интенсивного развития немецкого чеховедения, начавшемуся в 1970-е годы, подвел инициатор первого симпозиума Р.-Д. Клуге: «В современных исследованиях и рецензиях Чехов прочитывается уже так серьезно, что клише юмориста и традиционная антиномия "оптимист - пессимист" в его творчестве могут считаться преодоленными. Сегодня Чехов скорее диагностик нашего времени; его произведения выстраиваются в параллель к настоящему, а начертанные им модели будущего призывают нас к самой критичной самооценке».
Таким образом, за последние три десятилетия немецкое литературоведение прошло путь к признанию Чехова как драматурга, имеющего мировое значение, принципиально обновившего драматический род литературы. Но этот путь оказался весьма долгим и трудным. Интерес немецких ученых к чеховскому литературному опыту проявился позднее, чем в других западных странах. Вплоть до 1960-х годов восприятие чеховского искусства в Германии оттеснялось на второй план интересом к творчеству Достоевского, Толстого и Горького.
В конце XIX и первой половине XX века немецкие критики, вслед за русскими, отвергали драматургию Чехова как несценичную, находя драматическое действие в его пьесах «очень незначительным», характеры - «недостаточно рельефными», а монологи — «слишком длинными». Русский писатель воспринимался как талантливый беллетрист, которому не удались «попытки творить в области драмы»4. В немецкую справочную литературу того времени Чехов вошел исключительно как мастер жанра короткого рассказа, «сатирик русской мелкомещанской судьбы»5. Его драматургический опыт также не был принят и немецкими теоретиками и историками драмы, которые настаивали на том, что «бездейственные и бесконфликтные» чеховские пьесы не соответствовали общепринятому канону, ориентированному на классическую драму.
В значительной степени восприятие творческого наследия русского драматурга в Германии первой половины XX века определяла его характеристика как «пессимистичного» писателя, при этом пессимизм истолковывался критиками как особенность личного мироощущения Чехова, а не как отражение общего настроения эпохи. Очень часто русскому драматургу приписывались слова отчаяния, звучащие из уст персонажей его пьес. Эта тенденция усилилась под влиянием театральных постановок К. С. Станиславского, признанных после первых гастролей МХТ в Германии (1906) «стандартом» чеховского театра.
«Подход Станиславского» к пьесам Чехова, главным образом основанный на создании психологической «атмосферы», активно внедрялся немецкими театральными режиссерами в постановочную практику. Медленный темп и меланхолические настроения сценических интерпретаций полностью соответствовали представлениям о «пессимистичном» Чехове.
В 1930-40-е годы существенным препятствием на пути освоения чеховского наследия немецкими литературоведами явилась обусловленная политической ситуацией изолированность ученых от инонационального, и в особенности русского художественного опыта. Поэтому сложившийся в 1910-20-е годы «немецкий» образ Чехова не претерпел значительных изменений в последующие два десятилетия. На послевоенное восприятие творчества писателя в значительной степени повлияло идеологическое размежевание между политическими системами, сложившимися в Западной и Восточной Германии.
Этапной в истории немецкого восприятия Чехова явилась первая работа по теории современной драмы, в которой принимался во внимание его новаторский драматургический опыт (П. Шонди, 1956)6. Она открыла новое направление в истолковании пьес русского драматурга как предвосхитивших драматургию XX столетия, которое стало преобладающим в 1960-80-е годы. В этот период появился целый ряд исследований, посвященных специфике чеховского типа драмы. «Драма ситуации», «разговорная драма», «драма тишины», «драма повседневности», «драма открытой формы», - это лишь некоторые попытки немецких исследователей дать определение феномену драматургии Чехова.
Впервые история восприятия Чехова в Германии была представлена в работе немецкого слависта Г. Дика (1956). Она приводила к неутешительному выводу о значительной недооценке чеховского творчества и об очень скромном месте писателя в немецком культурном сознании первой половины XX века. Суммировав представления о Чехове, отраженные в справочных и энциклопедических изданиях, периодике, учебниках по истории литературы, Дик не увидел в них предпосылок, указывающих на то, «что в будущем его влияние в Германии может существенно углубиться».
Диссертационное исследование К. Беднарца, опубликованное в 1969 году в Вене, освещает историю немецкой театральной рецепции чеховских пьес. Свою первую оценку в нем также получили немецкие переводы драматических произведений Чехова, появившиеся в Германии до 1966 года. Именно «недостатками переводов, их нехудожественностью» и «несценичностью» Беднарц объясняет «незначительную роль» русского драматурга в немецком театре до 1970-х годов.
Существует также ряд частных исследований, освещающих в целом проблему восприятия чеховского творчества в Германии. Так, в статье К. Хильшер (1984) рассматривается послевоенный этап формирования образа Чехова в немецком культурном пространстве9. Некоторые общие тенденции немецкой рецепции Чехова выявляет статья Р.-Д. Клуге (1990) . Теме осмысления художественного опыта русского драматурга в немецких историях и теориях драмы посвящена обзорная работа авторитетного отечественного теоретика литературы В.Е. Хализева, опубликованная в 1992 году11. В его более ранней статье (1987) представлены основные направления истолкования чеховской драматургии западногерманским литературоведением 1970-х годов12. К вопросу о восприятии пьес Чехова немецкой критикой 1900-х годов обращалась в своей работе Г.И. Родина13.
Театроведческий аспект проблемы восприятия чеховского драматического наследия в Германии наиболее полно представлен в обзоре П. Урбана «Драматургия Чехова на немецкой сцене» (1997)14. О высоком интересе к творчеству русского драматурга на современном этапе свидетельствуют сборники «Чехов и Германия» (1996)15 и «Молодые исследователи Чехова» (1998)16, в которые включены работы, вносящие свой вклад в формирование более или менее полной истории немецкой рецепции русского классика.
Вместе с тем все названные труды воссоздают слишком общую картину рецепции чеховской драматургии в Германии, не выявляя индивидуальных особенностей ее вхождения в немецкую среду, что позволяет говорить о необходимости более систематизированного и основательного подхода к проблеме.
Вопрос о судьбе «Вишневого сада» в Германии до сих пор целостно не освещался. В существующих на сегодняшний день исследованиях можно встретить лишь упоминания отдельных фактов «немецкой» биографии произведения, либо анализ некоторых аспектов его переводческой рецепции. Тем не менее, особое положение «Вишневого сада» как итогового произведения в чеховском творчестве неизменно подчеркивается в современных исследованиях. На сегодняшний день различные аспекты исключительности этой пьесы (ее смысловая емкость, структурно-художественное, жанровое своеобразие) осмыслены в трудах российских чеховедов Б.И. Зингермана, СМ Гушанской, Т. Ивлевой, З.С. Паперного, Э.А. Полоцкой, Н.Е. Разумовой, А.С. Собенни-кова.
«Вишневый сад» признан многими зарубежными исследователями, деятелями литературы и театра наиболее гармоничным и целостным созданием Чехова. Л. Фейхтвангер считал «Вишневый сад» «самой богатой, зрелой и мудрой» пьесой русского драматурга. Немецкий театральный критик 3. Якобсон назвал его «образцом вечной поэзии, который переживет все литературные моды». По мнению известного французского режиссера Ж.-Л. Барро, из четырех написанных Чеховым для театра пьес «Вишневый сад» «предлагает самую широкую перспективу обобщения». В связи с этим именно «результаты» немецкого восприятия последней пьесы позволяют, на наш взгляд, во многом судить об общем уровне понимания чеховской драматургии, достигнутом в немецкой культуре.
Особое место, занимаемое «Вишневым садом» в драматическом наследии Чехова, во многом предопределило его довольно непростую «немецкую» судьбу. В пьесе нашли наиболее полное и яркое воплощение открытия Чехова-драматурга, связанные с новаторством драматического действия, сценического характера, спецификой композиционного построения, которые разрушали многие постулаты традиционной драматургической поэтики, сложившиеся к середине XIX века. Но в связи с утвердившимся в немецкой критике первой половины XX века представлением о Чехове как «неудавшемся драматурге» на раннем этапе рецепции пьеса практически не рассматривалась исследователями.
«Вишневый сад» характеризуется наиболее сложной, «синтетической» природой жанра, что нашло свое отражение во взаимоисключающих жанровых трактовках пьесы как в немецком литературоведении, так и в постановочной практике немецких театров.
В условиях меняющейся общественно-политической ситуации противоречивую интерпретацию получало и «социально-историческое» содержание «Вишневого сада» - произведения, в котором «объективная правда исторических сдвигов раскрывается в диалектических противоречиях общественных процессов времени».
Начало «пути» «Вишневого сада» в Германии связано с его успешной премьерой в Венском театре (1916), а также именем немецкого писателя Л. Фейхтвангера, который своей статьей, написанной под впечатлением от спектакля, привлек внимание широкой театральной общественности к итоговой чеховской пьесе. Его анализ психологического и символического аспектов «Вишневого сада», а также «импрессионистской» техники Чехова задал основные направления истолкования «Вишневого сада» театральной критикой в 1910-е годы.
1920-30-е годы стали в целом очень неблагоприятным периодом в истории немецкой рецепции пьесы. Причиной «охлаждения» к «Вишневому саду» стало ухудшение к концу 20-х годов политического, общественного и культурного климата в Германии, на фоне которого снизился интерес к русской литературе в целом. С 1928 года и до захвата власти Гитлером на немецкую сцену не попала ни одна из больших драм Чехова. Критика того времени крайне редко обращалась к «Вишневому саду», причем главным образом в общих обзорах чеховской драматургии.
В конце 1930-х годов «Вишневый сад» стал своеобразной новой точкой отсчета в немецкой истории театральной рецепции драматургии Чехова. После двадцатилетнего перерыва, в 1938 году, Г. Гильперт, режиссер, в дальнейшем еще трижды обращавшийся к чеховскому «Вишневому саду», поставил пьесу в «Дойчес театер». Постановка прошла с большим успехом, и вслед за ней в репертуар театров начали возвращаться другие драмы Чехова.
После 1945 года немецкая публика вновь открывает для себя Чехова. Новая общественно-политическая обстановка повлекла за собой пересмотр отношения к «Вишневому саду», так как он оставался наименее исследованным произведением русского писателя. Послевоенные интерпретации пьесы несли заметный отпечаток идеологического противостояния двух политических систем, сложившихся после раздела страны.
В ГДР под влиянием биографии Чехова, написанной советским исследователем В. Ермиловым, укоренилось преувеличенно оптимистическое истолкование «Вишневого сада» с особым акцентом на его идейном содержании и социально-критических моментах. Пьеса прочитывалась как обличительная сатира на вырождающийся класс дворянства и оптимистический призыв к будущему, трактуемому в соответствии с политической конъюнктурой.
Значительный вклад в формирование оптимистического образа Чехова в ГДР внес и классик немецкой литературы Т. Манн, подчеркнувший в своем эссе «Versuch iiber Tschechow» общественно-политическую остроту «Вишне Подход западногерманских литературоведов и критиков к итоговой чеховской пьесе характеризовался полным игнорированием ее исторического и социально-политического контекста, акцентированием меланхолического звучания «Вишневого сада» и «нежизнеспособности» его героев.
Политически полярные оценки явно слышались и в театральных рецензиях. После неудавшейся попытки провозгласить Чехова наряду с Горьким революционным писателем, представителем социалистического реализма, пьеса быстро исчезла из репертуара театров ГДР как не соответствующая лозунгам тех лет. Напротив, на сценах театров ФРГ постановки «Вишневого сада» появлялись намного чаще, но исключительно в составе «исторического» репертуара. Трактовка пьесы замыкалась на изображении экзотических для немецкого зрителя картин русского быта.
На волне растущей популярности русской литературы в послевоенной Германии «Вишневый сад» активно переводился. По части издания русской классики ФРГ значительно отставала от ГДР, поэтому большинство переводов 1940-50-х годов были опубликованы в восточногерманских издательствах. Однако они не несли идеологической окраски, а скорее отражали разницу индивидуально-творческих подходов переводчиков к чеховской пьесе.
Празднование 100-летней годовщины со дня рождения Чехова вызвало значительное повышение интереса немецких театральных режиссеров, исследователей и критиков к его творчеству. На юбилей откликнулись в той или иной форме все крупные периодические издания, что послужило поводом для открытия первой серьезной дискуссии о Чехове в Германии и о современном прочтении его драматических произведений.
Серьезными импульсами для споров явились новые постановки «Вишневого сада» П. Цадека и Р. Нельте, открывшие новое диалогическое пространство для интерпретации пьесы и драматургии Чехова в целом с точки зрения современного театра. Режиссеры были едины в своем стремлении отделить «Вишневый сад» от его «образа», созданного Станиславским, найти в нем некое универсальное содержание, не зависящее от национально-исторического контекста пьесы. Такое интерпретаторское видение произведения часто сопровождалось значительными искажениями оригинала, его «перекройкой». В связи с этим возникли первые театральные обработки «Вишневого сада», в которых режиссеры-переводчики не стремились уловить авторскую интенцию, а воплощали свою собственную концепцию Чехова.
Конец 1960-х и 1970-е годы явились началом плодотворного научного осмысления чеховского драматического наследия в Германии. Принципиально важной работой в истории восприятия итоговой пьесы Чехова стала появившаяся в 1968 году первая немецкая монография, посвященная исследованию его драматургического опыта19. Она способствовала более глубокому постижению поэтики «Вишневого сада», раскрыв один из главных мотивов чеховской драматургии - мотив времени, а также предостерегала читателей и критиков от слишком прямолинейного истолкования образов, помогая преодолевать узость сложившегося в послевоенный период вульгарно-социологического подхода к пьесе.
Отражением одной из тенденций в немецком литературоведении 1960-70-х годов, выражающейся в повышенном интересе к русской формальной школе и структурному методу анализа художественноготекста, явилось исследование Герды Шмид. В нем «Вишневый сад» был охарактеризован как пьеса, находящаяся на грани двух новых типов драмы, которые создал Чехов - «драмы ситуации» и «разговорной драмы».
Очень важный этап в немецкой переводческой рецепции «Вишневого сада», связанный с общим обновлением литературного портрета русского драматурга в Германии в 1970-е годы, представляет собой перевод, выполненный П. Урбаном. Заслуга П. Урбана как переводчика заключается прежде всего в том, что он сумел освободиться от старых, изживших себя переводческих традиций, негативно сказывающихся на восприятии чеховского произведения в Германии, тем самым сделав Чехова более доступным и интересным для читателей, открыв для его пьес новые возможности сценического воплощения.
В последние два десятилетия века одной из ключевых проблем интерпретации пьесы в немецком культурном пространстве стало ее жанровое своеобразие. В отличие от театральной традиции 1920-50-х годов, современные постановки «Вишневого сада» в Германии свидетельствуют о стремлении режиссеров приблизиться к жанру, обозначенному самим Чеховым как комедия. Однако часто им не удается «удержать» жанровое равновесие, в результате чего обилие комедийно-фарсовых сцен в режиссерских интерпретациях ставит под сомнение драматическое начало пьесы.
Интенсивное развитие немецкого чеховедения в последней четверти XX века способствовало накоплению материала для более глубокого осмысления театрального наследия писателя. В современных немецких исследованиях, опубликованных в Германии, «Вишневый сад» рассматривается как наивысшая точка эволюции драматургических принципов Чехова.
Необычайная смысловая емкость, неисчерпаемый интерпретационный потенциал итоговой чеховской пьесы, обусловившие ее долгую жизнь как «во времени», так и «в пространстве», представляются веским основанием для выделения «Вишневого сада» в самостоятельный объект научного исследования.
Проблема рецепции произведения в инонациональной среде всегда предстает как проблема взаимодействия отдающей и принимающей культур.
最終更新：2008年10月27日 05:35
